Лебедева Людмила Дмитриевна
Проректор по научной работе и международному сотрудничеству
Доктор педагогических наук, профессор
г.Москва

Рубрика: Материалы VIII Всероссийской Недели психологии образования

Дата публикации: 12.07.2012

ПРОЕКТИВНОЕ РИСОВАНИЕ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ДИАГНОСТИКЕ И АРТ-ТЕРАПИИ

Еще на заре современной психологии непроизвольные рисунки использовались для изучения психологии поведения (Д. Торрей и другие исследователи).

Как гласит восточная мудрость, «один рисунок стоит тысячи слов».

Зачастую «откровения» изобразительного продукта не осознаются или сознательно скрываются автором на вербальном уровне, но невольно становятся графическими свидетельствами для подготовленного специалиста. В научном сообществе сосуществуют противоположные представления о возможности рационального толкования продукта спонтанной изобразительной деятельности. Согласно одним позициям, в силу иррациональной природы творческого вдохновения невозможно логически осмыслить и прочитать рисунок.

С других позиций, заключенные в изображении «личные смыслы», переживания могут быть раскодированы и осознаны как самим «художником», так и специалистом, который призван помочь автору понять содержание и символику собственного спонтанного творчества.

Такое отношение к изобразительному продукту отразилось в психологическом феномене «проективный рисунок» и, соответственно, в диагностических проективных методах и методиках.

Психологический принцип проекции обнаруживается в основе всех видов художественного творчества: субъект отражает, проецирует на изобразительный продукт свои неосознаваемые или скрываемые потребности, комплексы, вытеснения, переживания, мотивы. Причем люди, имеющие более низкие показатели базового доверия, склонны к проекции, прежде всего, депрессивных переживаний.

В целом, в любом человеке, как подготовленном, так и неподготовленном, заложена способность к проецированию своих внутренних состояний в визуальной форме. Считается даже, что основной механизм изобразительной деятельности — проекция.

Иными словами, изобразительный продукт — отражение индивидуально-психологических свойств автора, его мироощущения, характера, самооценки. Так, согласно К. Маховер, любой детский рисунок является проективным по отношению к внутреннему психическому состоянию личности.

Особенности социальных обстоятельств развития, семейной ситуации, эмоциональное и физическое самочувствие, а также другие подобные факторы влияют на построение художественного образа, композицию, использование пространства цвета, символики, характер движений.

Графические методы дают человеку возможность самому не только проецировать реальность, но и по-своему интерпретировать ее. Естественно, полученный результат в значительной мере отражает настроение, состояние, особенности внутреннего мира «художника».

С позиций феноменологии изобразительный продукт рассматривается как выражение внутреннего переживания, часть личности автора. Взаимодействуя с художественными материалами, люди открывают индивидуальность и уникальность собственного внутреннего мира.

Диагностика, основанная на анализе изобразительной деятельности, применима при обследовании различных возрастных групп. Большинство психологов и терапевтов склоняются к мнению о ее незаменимости в работе с детьми, начиная со старшего дошкольного возраста. Этот вид диагностики оправдан в работе с различными эмоциональными проявлениями личности (застенчивостью, молчаливостью, скромностью, заторможенностью; агрессивностью, жестокостью, чрезмерной подвижностью; упрямством, своенравием и т.д.). По существу, в изобразительном продукте отражается предыдущий эмоциональный опыт субъекта.

В проективных графических методах изобразительный образ — диагностический материал для специалиста. При этом используются стандартные шкалы формальных элементов. Производится структурное (или формально-структурное) расчленение рисунка, качественный и количественный анализ характерных деталей, интерпретация с целью выяснения индивидуально-личностных характеристик автора графического продукта.

Приоритетными формальными составляющими принято считать линию, форму, цвет в их взаимосвязанной динамике, а также другие аспекты и способы символического выражения средствами изобразительного творчества. К примеру, отслеживаются особенности оформления, композиции, перспективы, пропорций, штриха, освещения (Р.Б. Хайкин и др.); формально-стилевые особенности изображения (М.Е. Бурно и др.), учитывается частота встречаемости определенных параметров и т.д.

Словом, данный уровень интерпретации рисунков (с высокой степенью формализации) логично назвать технологическим.

Вместе с тем один из главных недостатков проективных методик, по словам Г. Ферса, заключается в опасности не распознать исключительную индивидуальность каждой работы.
В каждом графическом изображении, которое можно рассматривать как невербальное сообщение, «послание кому-то другому», остается нечто специфически индивидуальное. Это и создает трудность объективного «прочтения» рисунков в проективных тестах.

Сказанное несложно проиллюстрировать разнообразием интерпретаций одних и тех же признаков рисунка, предложенных различными авторами в научных и популярных изданиях. В их числе классические работы: «Рисунок человека» (тесты Ф. Гудинаф, Д. Харриса), «Дерево» (К. Кох), «Дом – дерево – человек» (Д. Бук); «Рисунок семьи» (авторы тестов:В. Вульф; В. Хьюлс; Р.К. Бернс, С.К. Кауфман); «Несуществующее (неизвестное) животное» (М.З. Дукаревич) и другие, а также публикации по арт-терапии.

К примеру, часто встречающийся признак – изображение солнца на детских рисунках, по мнению Дж. Аллана, обычно олицетворяет теплоту и обеспечивает рост; нередко символизирует человека, сердечность и понимание которого помогают ребенку в психологическом развитии.

А по опыту Г. Ферса, солнце может символизировать сильный авторитет значимого человека, который оказывает влияние на ребенка, причем ребенок, возможно, его боится.

«Действительно ли солнце следует ассоциировать с авторитетом, потому что оно «царит» на небе, дарит всем свет, тепло и связано с представлением о Боге? Это не означает, что подобные толкования образов являются неверными. Просто они далеко не всегда верны. И даже если верны, то можно ли это как-то проверить?» — размышляет арт-терапевт Р. Гудман.

Очевидно, причина подобных дискуссий кроется в самом феномене проекции, на котором и построены рисуночные (графические) тесты и методики. Их популярность у практических психологов вызвана простотой и безопасностью применения, низкой вероятностью протестных реакций тестируемых, информативностью, а также широкими возможностями целостного изучения личности, основанного на психологической интерпретации результатов проекции.

При выполнении проективного рисунка, основным объектом исследования становится придуманный испытуемым субъектом графический образ в соответствии с собственной индивидуальностью. Научно доказано, что определяющую роль в формировании данного образа играют потребности, интересы и, в целом, психическая организация человека.

Вследствие этого, тематические тесты, рисунки на свободную тему, спонтанные рисунки и другие рисуночные техники выявляют личностные особенности автора, «портретируют» его индивидуальность, выявляют эмоциональные состояния, невротические реакции и т.д.

Еще в числе достоинств проективной диагностики специалисты отмечают и то, что рисуночные тесты облегчают демонстрацию таких содержаний внутреннего мира субъекта, которые он сознательно скрывает, вытесняет или не в состоянии выразить прямо (словами). Поэтому проективные методы, методики и тесты нередко называют косвенными, неформализованными. Полученные результаты (даже специалисту с основательной теоретической подготовкой и богатым практическим опытом) позволяют только сориентироваться в особенностях индивидуальных проявлений испытуемого, в связи с чем считаются неточными, с высокой степенью субъективности интерпретаций и низкой надежностью в сравнении со стандартизированными методами психологического исследования личности.

И хотя проективные рисуночные методы лишены научной строгости и однозначности, не позволяют количественно измерить оцениваемые психические свойства, они информативны, высоко гуманны и корректны. Особенно, если предметом научного исследования становится духовное «Я» человека, «привычная для психолога и педагога исследовательская и формирующая установка недопустима и бессмысленна: тайна останется за семью печатями, а настойчивый исследователь уйдет с пустыми руками. … Можно только приблизиться, прикоснуться, диалогически приобщиться к духовному «Я» в себе самом и другом человеке» (Т.А. Флоренская).

Такие удивительные возможности открывает изобразительная деятельность как проективная.

Рисунки (картины, композиции и т.п.) обычно разделяют на две группы:

• спонтанные рисунки
• рисунки-экспромты

Очевидно, что «спонтанный» означает «не имеющий внешних причин или влияния». Спонтанные рисунки выполняются по собственной инициативе автора, а не в соответствии с инструкцией или просьбой. К числу таких рисунков логично отнести и так называемые «почеркушки», когда человек, занятый каким-либо делом или мыслями, машинально выполняет на листе бумаги те или иные изображения, иногда даже не замечая, что рисует.

В названном контексте в литературе встречается также термины «непроизвольный рисунок» и «кинестетический рисунок».

Непроизвольные рисунки Г. Фурт даже назвал молитвой своему внутреннему «Я».

Рисунки-экспромты выполняются по просьбе, но без подготовки, в ситуации «здесь и теперь», на свободную или заданную тему. Соответственно, такие работы нередко называют «свободные» (ассоциативные) рисунки или «тематические» рисунки, если они выполнены по предложенной тематике.

Известно, что особенно свободный рисунок проявляет фоновое эмоциональное состояние.

Применение термина «рисунки-экспромты» допускает влияние на рисунок также и внешнего мира, пишет Г. Ферс.

По его мнению, высока диагностическая ценность всех рисунков, в том числе и выполненных под руководством. В последних также может проявиться бессознательное, видимое в свете работы-экспромта.

Таким образом, картины и рисунки, выполненные «на заказ», являются «ценным орудием для прояснения разных аспектов бессознательного… Как великие художники, так и любители, которым предлагают определенную тему, в той или иной степени обязательно вкладывают в произведение содержание своего бессознательного» (Г. Ферс).

Итак, способ создания рисунка в психодиагностическом контексте не имеет особого значения, поскольку все рисунки, образно говоря, открывают дорогу к психике, перекидывают мостик от сознательного к бессознательному конкретного человека.

Даже каракули обладают высоким диагностическим потенциалом и расцениваются как индикатор самопознания и социальной зрелости личности, которая передается структурой непроизвольных линий (Э. Ульман, Ф. Кейн, М. Бетенски). По сути, каракули — это кинестетический рисунок, графический «отпечаток» движения руки, вид экспрессивного двигательного поведения.

Рисуя линии, люди не задумываются об их свойствах или содержании, создавая не образ или картинку, а выражая свои эмоции и чувства. Вместе с тем линия может символизировать жизненный путь или его определенный этап. Можно заключить, подчеркивает М. Бетенски, что каракули представляют новую информацию для диагностики и новые ресурсы для арт-терапии.

Таким образом, каракули логично рассматривать в группе спонтанных рисунков, если они выполнены машинально, и в группе рисунков-экспромтов, если человека побуждают к такому способу рисования, как, например, с целью установления коммуникативного контакта или в процессе арт-терапевтической работы. В последнем случае, каракули выполняют не только диагностическую, но и терапевтическую функцию. Отсюда еще один термин – «терапевтический рисунок».

Невербальные средства зачастую являются единственно возможными для выражения и прояснения травмирующего эмоционального состояния. Находясь в трудной, стрессовой ситуации, человек, сам того не замечая, спонтанно рисует линии, «каракули», зачеркивает изображения, зачерняет пространство листа бумаги, чертит палкой по песку…

Как правило, данный процесс не контролируется сознанием, это — так называемые свободные рисунки, «почеркушки», как неосознанный способ вынести травмирующие переживания вовне, освободиться от переизбытка эмоций и чувств.

В трудной жизненной ситуации, пишет Натали Роджерс, известный психотерапевт, дочь Карла Роджерса: «… Я рисовала каракули, «выпускала пар» или же играла красками без заботы о результате. … Так я заметила, что нахожу успокоение с помощью рисунков». По словам Н. Роджерс, «когда мы используем различные виды искусства для самооздоровления или в терапевтических целях, то не беспокоимся относительно красоты произведений, грамматической или стилистической правильности текста или гармоничности звучания песни. Мы используем искусство в целях высвобождения, выражения, облегчения».

Аффекты развиваются в условиях, когда субъект не справляется с возникшей ситуацией. Поэтому, чтобы затормозить развитие острого стресса, выйти из конфликтного состояния, необходимо выбрать эффективный способ помощи и самопомощи.

К примеру, моделирование конфликта художественными средствами поможет актуализировать и исследовать собственное поведение в состоянии стресса, осознать чувства, переживания, отношение к конфликту и его исходу. Это, в конечном итоге, облегчит эмоциональную боль, позволит, если не разрешить, то, по крайней мере, взглянуть на травмирующую ситуацию по-новому, изменить к ней отношение.

Очевидно, что в ситуациях острого расстройства, вызванного стрессом, особое значение имеет позиция помогающего специалиста. Так, Натали Роджерс пишет, что в трудной жизненной ситуации: «… крайне важно, что я была с людьми, которые позволили мне быть в моем горе и слезах, а не похлопывали по плечу и говорили, что все будет хорошо. Исцеление происходит тогда, когда клиент чувствует себя принятым и понятым. Почувствовать себя принятым и понятым — достаточно редкий опыт, особенно тогда, когда вы испытываете страх, гнев, горе или ревность. И, тем не менее, исцеляют именно эти моменты принятия и понимания».

С большой долей вероятности можно предположить, что обращение к эмоциональной сфере человека посредством аллегорий и метафор актуализирует присущие личности эмоциональный и поведенческий паттерны. Поэтому полученная в арт-терапевтическом процессе художественная продукция представляет значительный интерес и в плане диагностики.

Предметом размышлений для специалиста могут стать такие характеристики и признаки, как гамма чувств, красок, общий колорит рисунка, сравнительная насыщенность в изображении позитивных и негативных эмоций, а также степень преобладания тех или других.

В этом же контексте важно оценить работу с позиций трудоемкости процесса рисования. Насколько этот процесс был энергичным, как много сил потрачено на создание задуманного образа? Полностью ли он закрашен или остались пустые места? Что можно сказать о степени интеграции элементов изображения? Как долго длилась работа над каждым из визуализированных чувств, какие при этом возникали затруднения?

Чувства выделяют явления, имеющие стабильную мотивационную значимость.

Осознание, как известно, — переломный момент на пути к «психологическому исцелению». Постепенно приобретается ценный опыт, смелость исследовать и анализировать собственные эмоции, доминирующие чувства. Помощь в их осознании составляет психотерапевтический ресурс арт-терапевтических игр и упражнений.

В отличие от проективных графических методов интерпретация в арт-терапии сопровождается обратной вербальной связью.

Интроспективное восприятие считается более информативным, нежели формальная интерпретация внешних признаков законченного произведения (Р. Гудман, К. Рудестам, Г. Ферс и др.).

Специфика арт-терапевтической диагностики — в ее гуманности по отношению к человеку. Диагностический и собственно терапевтический процессы протекают одновременно, посредством увлекательного спонтанного творчества в присутствии специалиста.

Вместо формального анализа проективных признаков рисунка психолог опирается на систему значений и ассоциаций самого автора, используя при этом разнообразные речевые стратегии, отслеживает особенности его мимики, движений, эмоциональных реакций.

Ведь «самую большую помощь мы оказываем человеку тогда, когда искренне «вслушиваемся» и проявляем уважение к его способности найти свой собственный ответ», — подчеркивает Н. Роджерс.

Именно поэтому, по убеждению Р. Гудман, «специалист, стремящейся разобраться в содержании изобразительной продукции, должен ориентироваться не на умозрительные представления и собственные проекции, а на ассоциации самого автора и «язык» его тела».

В процессе терапевтического рисования наиболее ярко выявляются неосознанные реакции личности, что подтверждает проективный потенциал арт-терапевтической диагностики.

Таким образом, в терапевтическом рисовании ситуация диагностики менее заметна, обычно не осознается участниками любого возраста и не провоцирует защитных реакций.

Вместе с тем, наряду с позитивными диагностическими возможностями арт-терапии, важно в качестве ограничений принимать во внимание следующие положения.

• Отражение в художественном продукте определенных культурных установок. Через визуальные образы люди передают некоторые представления о себе, содержащие графические признаки принадлежности к какой-либо конкретной культуре, этносу.
  В качестве критериев, характеризующих бессознательные процессы, рассматриваются формальные элементы изображения. Однако неоднозначность и разноречивость их интерпретации ограничивает возможности качественной диагностики. Актуальной остается проблема валидности методов анализа визуальных данных и контент-анализа субъективной информации.
  Отметим, что валидность в отношении рисунков означает, что они демонстрируют (или обнаруживают) именно то, что, в действительности, могут продемонстрировать (обнаружить): подавленные или недостаточно развитые психологические содержания, обладающие глубиной и насущностью (Г. Ферс).
• Категория анализа в арт-терапии ограничена продуктами спонтанного художественного творчества. Производится качественный и количественный анализ характерных деталей, интерпретация с целью выяснения индивидуально-личностных характеристик субъекта — автора графического продукта. Но в процессе этого могут исказиться (или утратиться) целостность и нюансы индивидуальности. К тому же субъект может проецировать когнитивные образы как результат усвоенных в процессе обучения знаний, изобразительных шаблонов и навыков рисования. К примеру, всем известно, что ствол у дерева чаще всего коричневый, листва зеленая, небо голубое, а солнце желтое, и рисуют их соответственно. Чувство любви обычно изображается красным цветом в виде сердца; стрелы Амура и т.п.
  Правда, стереотипные изображения расцениваются еще и как сниженный эмоциональный уровень личности.
  В целом, когнитивный образ сдерживает спонтанные реакции, хотя эмоциональные переживания, переведенные в когнитивную плоскость, облегчают отреагирование внутреннего напряжения и эмоциональных конфликтов.
• Своеобразной границей метода арт-терапевтической диагностики является специфика развития изобразительной деятельности в детском возрасте. Выделим два аспекта: объективные закономерности и этапы развития детского творчества, которые отражаются в рисунке, а также субъективные процессы роста и развития ребенка.
  Одна из наиболее типичных ошибок при рассмотрении детских работ заключается в применении к интерпретации тех подходов, которые обычно используются в работе с взрослыми. Собственные проекции арт-терапевта (опыт, возрастные и индивидуальные особенности психики), психоаналитические объяснения не валидны в работе с детьми.
• Общее ограничение для всех возрастных групп вызвано отсутствием строгой стандартизации, преобладанием эмпирического подхода в арт-терапевтической диагностике, субъективным характером, большой зависимостью от уровня теоретической подготовленности, интуиции, личного опыта психолога.
• Непроизвольные рисунки, как правило, отражают сиюминутные переживания («здесь и сейчас»). А для личности характерна склонность к непрерывным изменениям ее составляющих.

Следовательно, невозможно сделать какое-либо объективное заключение только на основании одного или двух-трех изобразительных продуктов. Необходимо изучить серию работ, выявить некоторые закономерности, особенности изображения, характерные для работ этого человека: повторяющиеся детали, характер линий, размеры изображения, расположение фигур в пространстве листа и многое другое. Большую роль играет целостное восприятие работы.

Иными словами, мы можем заметить некоторые тенденции, предполагать, догадываться, выдвигать гипотезы, которые подтвердятся или будут опровергнуты в дальнейшем.

Словом, в арт-терапии неприемлема прямолинейная интерпретация.

«Мы всегда должны оглядываться назад и, пытаясь сформулировать оценочные суждения, постараться увидеть глубинный смысл изображения. Лишь принимая во внимание все многообразие ассоциаций, вызываемых этим образом, мы можем сделать более верную интерпретацию», — пишет Р. Гудман. Она предостерегает практиков от использования «технологии поваренной книги» в диагностике рисунков.

С. Кратохвил также с большой долей иронии замечает, например, что вершины гор могут ассоциироваться с образом материнской груди, свидетельствовать о тревожности, личностных проблемах, страхах или всего лишь о том, что автор рисунка вырос в гористой местности.

При интерпретации рисунков, пишет Г. Ферс, полезным правилом будет попытка выяснить, почему некоторые объекты нарисованы необычно и выглядят странно, например, трехрукий человек или собака с пятью ногами. Представление объекта в таком необычном виде часто указывает на наличие специфической проблемной области, о существовании которой человек может знать или не знать, но в любом случае требующей раскрытия.

Словом, приблизиться к тайному смыслу рисунков – значит приблизиться к пониманию внутреннего мира человека, его истинных чувств, переживаний, проблем. По словам доктора Пола Брутше, итогом интерпретации ни в коем случае не является схематическое резюме анализа. Скорее, это потрясение от мудрости творческого потенциала рисунка.

Библиография по проектированию

• Аве-Лаллемант У. Графический тест «Звезды и волны». – СПб.: Изд-во «Речь» совместно с изд-вом «Семантика-С», 2002.
• Аллан Дж. Ландшафт детской души. Психоаналитическое консультирование в школах и клиниках / Под общей ред. В. В. Зеленского. – СПб – Минск: Диалог – Лотаць, 1997.
• Альманах психологических тестов. Рисуночные тесты. – М.: КСП, 1997.
• Баранова О. Рисунок семьи. Диагностика межличностных отношений детей в семье // Школьный психолог. – 2001. — № 29.
• БетенскиМ. Что ты видишь? Новые методы арт-терапии. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.
• Бреслав Г.Э. Цветопсихология и цветолечение для всех. — СПб.: Б&К, 2000.
• Венгер А.Л. Психологические рисуночные тесты: Иллюстрированное руководство. – М.: Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2003.
• Горбатов Д.С. Практикум по психологическому исследованию: Учебное пособие. – Самара: Издательский дом «БАХРАХ – М», 2003.
• Диагностика в арт-терапии. Метод «Мандала» / Под ред. А.И. Копытина. – СПб.: Речь, 2002.
• Дилео Д. Детский рисунок: диагностика и интерпретация. – М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО – Пресс, 2001.
• Жуковский И. Тест «Несуществующее животное» // Школьный психолог. – 2000. — № 26.
• Зинкевич-Евстигнеева Т.Д., Грабенко Т.М. Практикум по креативной терапии. — СПб.: Речь; ТЦ Сфера, 2001.
• Костина Л.М. Методы диагностики тревожности. – СПб.: Речь, 2002.
• Лебедева Л.Д. «Человек, который срывает яблоко…» // Школьный психолог. – 2002. — № 36.
• Лебедева Л.Д. Практика арт-терапии: подходы, диагностика, система занятий. – СПб.: Речь, 2003.
• Люшер М. Цвет вашего характера / М. Люшер. Тайны почерка / Д. Сара. – М.: Вече, Персей, АСТ, 1996.
• Маховер К. Проективный рисунок человека. — М.: Смысл, 2003.
• Михалычев С. «Цветные» дети // Частная школа. – 1995. – № 3.
• Остер Д., Гоулд П. Рисунок в психотерапии. – М.: ВИНИТИ, 2000.
• Памфилова М. Графическая методика «Кактус» // Обруч. – 2000. — № 5.
• Панченко С. Перспективная методика «Школа зверей» // Школьный психолог. – 2000. — № 12.
• Познай себя и других. Сборник методик / Сост. С.Ф. Спичак, А.Г. Синицын. — М.: Народное образование, 1994.
• Практическая психодиагностика. Методики и тесты / Ред.-сост. Д.Я. Райгородский. — Самара: Бахрах, 1999.
• Практическая психология в тестах, или Как научиться понимать себя и других /Сост. Р. Римская, С. Римский. — М.: АСТ-ПРЕСС, 1999.
• Психологическое обследование детей дошкольного – младшего школьного возраста: Тексты и методическое пособие / Ред.-сост. Г.В. Бурменская. – М.: УМК «Психология», 2003.
• Рогов Е.И. Настольная книга практического психолога: Учеб. пособие в 2 кн. –М.: Владос, 1999. – Кн.1: Система работы психолога с детьми разного возраста.
• Романова Е.С. Графические методы в практической психологии. – СПб.: Речь, 2001.
• Самоукина Н. «Диагностические пробы» у младших школьников // Частная школа. – 1996. — № 5.
• Самоукина Н. «Диагностические пробы» у младших школьников // Частная школа. – 1996. — № 6.
• Сборник психодиагностических методик для психологов системы народного образования / Сост.: М.К. Бадретдинова, А.В. Ишмуратов, Р.Р. Кашапов, А.В. Кудрявцев, Н.Т. Савруков, И.М. Жуплатова. – СПб.: Политехника, 1993.
• Собчик Л.Н. МЦВ – Метод цветовых выборов. Модифицированный восьмицветовой тест Люшера. Практическое руководство. – СПб.: Речь, 2001.
• Степанов С.С. Диагностика интеллекта методом рисуночного теста. – М.: МИП «NB Магистр», 1994.
• Степанов С.С. Диагностика интеллекта методом рисуночного теста. — М.: Академия, 1997.
• Столяренко Л.Д. Основы психологии. — Ростов н/Д: Феникс, 1997.
• Тейлор К. Психологические тесты и упражнения для детей. – М.: Апрель Пресс, изд-во Эксмо, 2002.
• Ферс Г.М. Тайный мир рисунка: Исцеление через искусство. – СПб.: Европейский дом, 2000.
• Фурманов И. А. Детская агрессивность: психодиагностика и коррекция. – Минск: Ильин В.П., 1996.
• Что вы знаете и чего вы не знаете о себе и других / сост. С. Степанов – Дубна: Феникс, 1995.
• Штейнхардт Л. Юнгианская песочная психотерапия. – СПб.: Питер, 2001.
• Юринова Н. Человек под дождем // Школьный психолог. – 2000. — № 33.